Poems and Problems | |
---|---|
| |
Жанр | Стихи на русском, их переводы, стихи на английском, шахматные задачи |
Автор | Владимир Набоков |
Язык оригинала | русский, английский |
Дата первой публикации | 1970 |
Издательство | McGraw-Hill |
«Poems and Problems» (рус. Стихи и задачи) — двуязычный авторский сборник стихотворений русского и американского писателя В. В. Набокова, впервые опубликованный в 1970 году американским издательством McGraw-Hill. Сборник включает в себя русские стихи, их переводы на английский язык, английские стихи и шахматные задачи с решениями.
Сборник основан на стихах, ранее созданных и опубликованных Владимиром Набоковым. Окончательный вариант сборника стал складываться в конце 1969 года. В начале декабря писатель счёл сборник «Стихи и задачи» вполне законченным и послал его издателю, но в течение следующих полутора месяцев, разбирая свой литературный архив, относящийся к 1920–1930 годам, он увидел, что забыл включить некоторые стихотворения[1].
Двуязычный авторский сборник стихов «Poems and Problems» Владимира Набокова был опубликован американским издательством McGraw-Hill в 1970 году[2][3]. Это издание стало второй книгой писателя после романа «Ада» и третьим, изданным «Макгроу-Хилл», долгосрочный договор с которым был заключён на одиннадцать книг[1]. Все стихотворения, вошедшие в этот сборник, уже были ранее опубликованы в 1959 году американской издательской компанией «Doubleday»[4][5][3]. Первое полное русскоязычное издание этого сборника появилось в 1991 году[6].
Сборник включает в себя авторские предисловие и примечания к стихам, 39 стихотворений на русском языке (с переводом на английский), 14 стихотворений на английском и 18 шахматных задач с решениями[7]. Писатель практически на протяжении всей жизни увлекался шахматами и неоднократно отмечал некоторое родство между шахматной композицией и литературным творчеством. По мнению исследователей, нельзя сказать, что задачи Набокова открыли в шахматной композиции что-либо новое, но они представляют несомненный интерес для понимания как его личности и интересов, так и его творчества, насыщенного многочисленными аллюзиями, отсылками к шахматам[8]. Писатель и критик Элизабет Джейнуэй заметила, что проза Набокова насыщена миражами, словесными играми, ребусами и головоломками: «Он обожает составлять шахматные этюды, тайная цель которых — отвлечь от сути дела, причём не профанов, а кое-что смыслящих в теории шахматистов»[9]. Шахматные задачи Набокова неоднократно печатались в престижных изданиях, в том числе и в специализированном британском журнале «Проблемист»[англ.][8]. Некоторые из этих ранее опубликованных композиций вошли в состав сборника «Poems and Problems», включающий 18 шахматных задач, две из которых Набоков составил ещё до войны. В предисловии он писал, что считает оправданным включение шахматных задач в сборник, и характеризует шахматные композиции как имеющие те же достоинства, которые присущи всякому «достойному искусству». К числу близкородственных характеристик писатель отнёс: оригинальность, изобретательность, сжатость, гармонию, сложность и блестящее притворство. По его мнению:
Задачи — это поэзия шахмат, и эта поэзия, как всякая поэзия, подвержена смене направлений и различным конфликтам между старыми и новыми школами. Настоящая подборка из моих восемнадцати задач, сочинённых недавно, образует адекватное логическое заключение к моей позднейшей поэзии[8].
Английский | Русский | |
---|---|---|
1. | The Rain Has Flown | Дождь пролетел |
2. | To Liberty | К свободе |
3. | I Still keep Mute | Ещё безмолвствую и крепну я в тиши |
4. | Hotel Room | Номер в гостинице |
5. | Provence | Солнце |
6. | La Bonne Lorraine | |
7. | The Blazon | Герб |
8. | The Mother | Мать |
9. | I Like That Mountain | Люблю я гору |
10. | The dream | Сновидение |
11. | The Snapshot | Снимок |
12. | In Paradise | В раю |
13. | The Execution | Расстрел |
14. | For Happiness the Lovers Cannot Sleep | От счастия влюбленному не спится |
15. | Lilith | Лилит |
16. | The Muse | К музе |
17. | Soft Sound | Тихий шум |
18. | Snow | Снег |
19. | The Formula | Формула |
20. | An Unfinished Draft | Неоконченный черновик |
21. | Evening on Vacant Lot | Вечер на пустыре |
22. | The Madman | Безумец |
23. | How I Love You | Как я люблю тебя |
24. | L’Inconnue de la Sein | Незнакомка из Сены |
25. | At Sunset | На закате |
26. | We So Firmly Believed | Мы с тобой так верили |
27. | What Happened Overnight | Что за ночь с памятью случилось |
28. | The Poets | Поэты |
29. | To Russia | К России |
30. | Oculus | Око |
31. | Fame | Слава |
32. | The Paris Poem | Парижская поэма |
33. | No Matter How | Каким бы полотном батальным |
34. | On Rulers | О правителях |
35. | To Prince S.M. Kachurin | К князю С. М. Качурину |
36. | A Day like Any Other | Был день как день |
37. | Irregular Iambics | Неправильные ямбы |
38. | What Is the Evil Deed | Какое сделал я дурное дело[10] |
39. | From the Gray North | С серого севера |
English | |
---|---|
1 | A Literary Dinner |
2 | The Refrigeration Awakes |
3 | A Discovery |
4 | The Poem |
5 | An Evening of Russian Poetry |
6 | The Room |
7 | Voluptates tactionum |
8 | Restoration |
9 | The Poplar |
10 | Lines Written in Oregon |
11 | Ode to a Model |
12 | On Translating Eugene Onegin |
13 | Rain |
14 | The Ballad of Longwood Glen |
Сразу после опубликования сборник «Poems and Problems» практически не был замечен критикой[7]. Американский поэт и критик Говард Немеров, автор одной из немногочисленных рецензий, счел книгу «своего рода сувениром для многочисленных читателей этого автора, свидетельством его разнообразных побочных увлечений». Отдав предпочтение русским стихам двадцатых-тридцатых годов, он отметил, что английские стихи Набокова «по большей части ловко и аккуратно скроены — не более того»[11].
В целом, стихи Набокова на английском языке, как в этом сборнике, так и в других, мало привлекают внимание критики и считается, что они уступают его русским стихам и тем более прозе (что неоднократно подчёркивал и сам автор). Так, в предисловии к «Poems and Problems» Набоков писал, что его английские стихи менее насыщены, чем русские, что связано, видимо, с тем, что «в них нет внутренних словесных ассоциаций со старыми недоумениями и постоянного беспокойства мысли, которые свойственны стихотворениям, написанным на родном языке, когда изгнание непрерывно бормочет рядом и без разрешения, как дитя, дёргает за твои самые ржавые струны»[12].
По мнению Филиппа Дюпре, стихи Набокова, прежде всего написанные на английском языке «неважные, в той степени, в какой стихи могут быть неважными» и всё же являются интересными. Критик Томас Экман считает, что лёгкость, недостаточную глубину английских стихов писателя можно объяснить тем, что они предназначались для еженедельника «Нью-Йоркер». По его мнению, разумеется, это не большая поэзия, но в этих стихах присутствуют «остроумие, изобретательность и подлинное владение языком», а основной составляющей этих «забавных английских стихотворений» является рифма, которой Набоков легко владеет[12].
Особый интерес набоковедов вызывает стихотворение «The Ballad of Longwood Glen» («Баллада Лонгвудской долины»), написанное летом 1953 года и опубликованное в журнале «Нью-Йоркер» лишь со второй попытки (New Yorker. 1957. Vol. 33. № 20 (6 July).). Первая редакция «Баллады...» была отвергнута, хотя сам Набоков считал это произведение лучшим своим англоязычным стихотворением, о чём неоднократно заявлял в письмах редактору «Нью-Йоркер» Кэтрин Уайт (от 16 февраля и 16 марта 1957 г.)[13]. В мартовском письме писателя содержится совет, как следует воспринимать эту лишь на первый взгляд шутливую балладу: «…„Баллада“ может Вам показаться причудливым гибридом Шагала и Бабушки Мозес. Но, прошу Вас, вглядитесь в неё попристальней, и перед Вашим пытливым взором выступят некоторые любопытные оттенки и скрытые узоры»[14]. По мнению набоковского биографа Брайана Бойда, «эта наивно-примитивная баллада — один из лучших образцов его поэзии»[15]. Как утверждал набоковед Н. Г. Мельников, «Не имея практически ничего общего с мрачными романтическими „страшилками“ (а именно с ними ассоциируется у нас жанр баллады), стихотворение Набокова своей стилистикой действительно напоминает празднично-яркие по колориту картины американской художницы-примитивистки: буколические пейзажи, густо заселенные плоскими, немного аляповатыми фигурками людей и животных. Однако, при всей своей юмористичной тональности и почти комиксовой образности, англоязычная “Баллада…” Набокова не менее серьезна, чем лучшие образцы его русскоязычной лирики второй половины тридцатых — начала сороковых годов. В гротескной истории об исчезновении кроткого подкаблучника-цветовода причудливо преломляются главные темы набоковского творчества: романтическое двоемирие, бегство от удушающей пошлости повседневности в прекрасное „далеко“, в чудесный, потусторонний мир мечты и творческого воображения. Едва ли случайно, что имя главного героя баллады — Art (в буквальном переводе — искусство, творчество)»[16].