Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы литературного русского языка. |
Китаизация Тибета — это выражение, используемое в основном критиками правления КНР в Тибете, для обозначения культурной ассимиляции, которая происходит в тибетских районах Китая (включая Тибетский автономный район и прилегающие к нему тибетские автономные территории). Изменениям, которые стали очевидны после включения Тибета в Китайскую Народную Республику в 1950-1951 годах, способствовал ряд экономических, социальных, культурных, религиозных и политических реформ, проведённых правительством Китая. Критики указывают на то, что спонсируемая правительством миграция большого количества ханьцев в Тибетский автономный район является основным компонентом синизации.
Согласно правительству Тибета в изгнании, политика Китая привела к исчезновению элементов тибетской культуры; это было названо «культурным геноцидом».[1][2] Оно говорит, что политика намерена сделать Тибет неотъемлемой частью Китая и контролировать стремление к тибетскому самоопределению.
Правительство Китая утверждает, что его политика принесла пользу Тибету, а культурные и социальные перемены являются следствием модернизации. Согласно правительству, экономика Тибета расширилась; улучшенные услуги и инфраструктура улучшили качество жизни тибетцев, а тибетский язык и культура были защищены.
После падения династии Цин и до 1950 года регион, приблизительно соответствующий современной Тибетскому автономному району (ТАР), был де-факто независимой нацией. Он печатал свою собственную валюту и почтовые расходы и поддерживал международные отношения. Китай захватил три провинции (Амдо, Кхам и У-Цанг), но контролировал только западный Кхам и Ю-Цанг. С 1950 года Китай сделал восточный Кхам частью Сычуани, а западный Кхам — частью нового Тибетского автономного района.[3]
Во время эпохи Китайской Республики начала XX века, последовавшей за династией Цин, тибетцы обвиняют генерала — китайского мусульманина и губернатора Цинхая Ма Буфана в том, что он проводит политику синизации и исламизации в тибетских районах.[4] Принудительное обращение и высокие налоги были зарегистрированы под его правлением.[5] После того, как Мао Цзэдун выиграл гражданскую войну в Китае в 1949 году, его целью было объединение «пяти национальностей» в качестве Китайской Народной Республики при Коммунистической партии Китая.[6] Тибетское правительство в Лхасе отправило Нгапо (известного в английских источниках как Нгабо) в Чамдо в Кхаме, стратегическом городе недалеко от границы, с приказом занять его позицию, а из Лхасы прибыло подкрепление для борьбы с китайцами.[7] 16 октября 1950 года пришло известие, что Народно-освободительная армия продвигается к Чамдо и захватила город Ривоче (который может заблокировать путь в Лхасу).[8] Нгапо и его люди отступили в монастырь, где Народно-освободительная армия окружила и захватила их.[9] Нгапо написал Лхасе, предлагая мирную сдачу вместо войны.[10] По словам китайского переговорщика, «вам решать, будет ли Тибет освобождён мирным путём или силой. Это всего лишь вопрос отправки телеграммы группе НОАК, чтобы возобновить их марш в Лхасу».[11] Нгапо принял Соглашение из 17 пунктов Мао Цзэдуна, в котором предусматривалось, что в обмен на то, что Тибет станет частью Китайской Народной Республики, ему будет предоставлена автономия.[12] Не имея поддержки со стороны остального мира, в августе 1951 года Далай-лама послал телеграмму Мао Цзэдуну, принимающему соглашение.[13] Делегаты подписали соглашение под принуждением, и будущее тибетского правительства было опечатано.[14]
Хотя включение Тибета в Китай известно в китайской историографии как мирное освобождение Тибета[англ.], Далай-лама считает его колонизацией,[15] а Тибетский молодёжный конгресс согласен с тем, что это было также вторжение.[16] Правительство Китая указывает на улучшение здоровья и экономики в качестве оправдания своего утверждения власти в том, что оно называет исторически-китайским регионом. По словам Далай-ламы, Китай поощряет иммиграцию ханьцев в этот регион.[15]
До заключения соглашения в экономике Тибета доминировало натуральное сельское хозяйство, а размещение 35 000 китайских войск в 1950-х годах ограничивало снабжение региона продовольствием. Когда Далай-лама посетил Мао Цзэдуна в Пекине в 1954 году, Мао сказал ему, что в Тибет переедет 40 000 китайских фермеров.[17][18][19]
В рамках «Большого скачка» 1960-х годов китайские власти вынудили тибетских фермеров выращивать кукурузу вместо ячменя (традиционная культура региона). Урожай не удался, и тысячи тибетцев голодали.[20][21]
Культурная революция, в которой участвуют студенты и рабочие Коммунистической партии Китая, была инициирована Мао и проведена «Бандой четырёх» с 1966 по 1976 годы, чтобы сохранить маоизм как ведущую идеологию Китая. Это была внутрипартийная борьба за устранение политической оппозиции Мао.[22][23]
Культурная революция затронула весь Китай, и в результате пострадал Тибет. Хунвейбины напали на мирных жителей, которых обвиняли в предательстве коммунизма. Более шести тысяч монастырей были разграблены и разрушены. Монахи и монахини были вынуждены покинуть свои монастыри, чтобы «жить нормальной жизнью», а те, кто сопротивлялся, были заключены в тюрьму. Заключённых заставляли выполнять тяжёлую работу, пытали и казнили. Хотя дворец Потала находился под угрозой, премьер Чжоу Эньлай вмешался и сдержал тибетских красногвардейцев.[24]
Национальный стратегический проект Китая по развитию Запада, представленный в 1980-х годах после культурной революции, стимулирует миграцию китайцев из других регионов Китая в Тибет с бонусами и благоприятными условиями жизни. Люди добровольно отправляются туда в качестве учителей, врачей и администраторов, чтобы помочь развитию Тибета.[25] Ссылаясь на неквалифицированную рабочую силу и менее развитую инфраструктуру, китайское правительство поощряет мигрантов стимулировать конкуренцию и превращать Тибет из традиционной в рыночную экономику с помощью экономических реформ, предложенных Дэн Сяопином.[26]
Тибетцы являются основной этнической группой в Тибетском автономном районе, составляя около 93 процентов населения в 2008 году.[2][27][28] По сообщениям, нападения тибетцев в 2008 году на принадлежащую Хану и Хуэй собственность были вызваны большим притоком Хан Хуэй в Тибет.[29][30][31]
По словам Джорджа Фицхерберта, «вступать в конфликт с аргументами Китая в отношении Тибета означает подвергнуться интеллектуальному ловушке, знакомому по палестинскому конфликту, когда спор перерастает в вопросы, которые истец никогда не пытался оспорить. Тибетцы жалуются, что их лишали достоинства на родине за то, что их лидера постоянно осуждали, и из-за того, что китайская иммиграция была захвачена им, чтобы стать меньшинством в своей собственной стране. Но Китай настойчиво осуждает такие жалобы, как сепаратизм, „подрыв национального единства“ и возобновление дискуссии об историческом статусе Тибета. Иностранцы поднимают вопросы о правах человека и окружающей среде, но Китай снова осуждает это как иностранное вмешательство во внутренние дела суверенной нации и тянет дебаты назад к историческому статусу Тибета».[32][33]
Правительство Китая попыталось развить Тибет в рамках своей политики «Развитие Западного Китая» и с 2001 года инвестировало в Тибет 310 миллиардов юаней (около 45,6 миллиарда долларов США). В 2009 году оно инвестировало в регион более 7 миллиардов долларов, что на 31 процент больше, чем предыдущий год.[34] Железная дорога Цинхай-Тибет была построена в 2006 году, и её стоимость составила 3,68 миллиарда долларов, что привело к росту туризма из остальной части Китая.[35] Правительство Шанхая выделило 8,6 млн долларов на строительство Шанхайской экспериментальной школы в Тибете, где 1500 тибетских студентов получают преимущественно китайское образование.[36] Некоторые молодые тибетцы считают, что они тибетцы и китайцы, и свободно говорят на тибетском и китайском языках.[37]
Китайское правительство утверждает, что оно будет контролировать выбор 15-го Далай-ламы, вопреки вековым традициям. Чиновники китайского правительства неоднократно предупреждают, «что он должен перевоплощаться и на своих условиях».[38]
Когда в 1995 году Далай-лама утвердил тибетского мальчика в качестве реинкарнации Панчен-ламы, второго по значимости лидера секты Гелугпа, китайское правительство отобрало мальчика и его родителей и установило своего собственного ребёнка-ламу. Выбор Далай-ламы, местонахождение Гедун Чокьи Ньима всё ещё неизвестно. Выбор правительства появляется на официальных мероприятиях для восхваления коммунистической политики и рассматривается тибетцами как мошенничество. Глава секты Кагью, Кармапа Ургьен Тринле Дордже, также был подготовлен китайскими лидерами, но в возрасте 14 лет он бежал в Индию в 1999 году.[39]
Китайская конституция гарантирует автономию в этнических регионах и гласит, что местные органы власти должны использовать языки общего пользования. С 1949 года правительство Китая использовало систему образования меньшинств для тибетцев, чтобы овладеть китайским языком, который считается ключевым инструментом давления синизации, вопреки политике ЮНЕСКО в отношении культурного и языкового разнообразия.[40] Начиная с начала 2000-х годов, в тибетских регионах Цинхая происходил процесс тибетанизации тибетского образования. Благодаря массовым инициативам тибетских педагогов, тибетский язык стал в некоторой степени основным языком обучения в начальном, среднем и высшем образовании.[41] Это уже не так, Китай быстро расширял политику ассимиляции правительства в 2010-х годах.[42] Тибетский язык остаётся ещё более маргинальным в сфере образования и государственной работы, поскольку небольшое количество должностей на государственной службе требует получения степени тибетского языка или навыков тибетского языка.[43]
В 1987 году Тибетский автономный район опубликовал более чёткие правила, призывающие тибетский язык быть основным языком в школах, государственных учреждениях и магазинах. Эти правила были отменены в 2002 году, а политика и практика государственного языка «ставят под угрозу сохранение жизнеспособности» тибетской цивилизации.[44] В тибетских районах официальные дела ведутся в основном на китайском языке. Распространено видеть баннеры, продвигающие использование китайского языка. В монастырях и школах часто проводились занятия письменным языком для простых людей, а монахи давали уроки во время путешествий, но чиновники приказывали монастырям и школам заканчивать занятия.[45] В декабре 2018 года Коммунистическая партия Китая издала приказы, запрещающие неформальные занятия, проводимые тибетскими монахами или другими неутверждёнными группами,[46] и приказала школам прекратить преподавание всех предметов на тибетском языке, кроме тибетского языка в классах первого класса, в мае 2019 года в Гологе, на китайском Гуолуо, Тибетский автономный район.[47]
Тибетский предприниматель и защитник образования Таши Вангчук[англ.] был задержан на два года, а затем в 2017 году судебные приставы предъявили ему обвинение после того, как он обратился к New York Times за документальное видео[48] и две статьи о тибетском образовании и культуре.[49][50]
Тибетские школы-пансионы или школы-интернаты, действующие с 1985 года, быстро увеличивают число учащихся. Тибетские дети удалены из своих семей и подвергаются тибетскому религиозному и культурному влиянию и помещаются в тибетские школы-интернаты только в Китае, далеко за пределами Тибетского автономного района. Студентам старшего возраста разрешается покидать кампус только в сопровождении учителя. В Тибете школы предупреждают родителей о том, что ученики не должны посещать занятия в монастырях с давними традициями или заниматься какой-либо религиозной деятельностью. Наказания за это суровые, включая потерю государственного благосостояния и субсидий.[51]
Политика правительства Китая требует, чтобы только кандидаты на работу в тибетское правительство дезавуировали любую преданность Далай-ламе и поддержали государственную этническую политику, как было объявлено в октябре 2019 года на онлайн-платформе образования правительства ТАР: «Поддержать руководство (Коммунистической) партии, решительно претворить в жизнь линию, подход, политику и руководящую идеологию работы [Коммунистической партии Китая] в новую эпоху; идеологически, политически и в соответствии с действиями ЦК партии; противостоять любым тенденциям раскола; разоблачать и критиковать Далай-ламу; сохранить единство родины и этническое единство и занять твёрдую позицию по политическим вопросам, занимая чёткую и чёткую позицию».[52]
В апреле 2020 года занятия в классе были переведены с тибетского на китайский язык в Нгаба, Сычуань.[53]
Правительство Китая выступило с инициативой, которая вынудила кочевников[54] переехать в городское жильё в недавно построенных деревнях в 2003 году.[55] В конце 2015 года, что является одной из самых амбициозных попыток социальной инженерии, китайское правительство находится на заключительной стадии 15-летней кампании по заселению миллионов скотоводов, которые когда-то бродили по обширным приграничным районам Китая. "Китайское правительство заявило, что переместит оставшиеся 1,2 миллиона скотоводов в города, которые обеспечивают доступ к школам, электричеству и современному здравоохранению. Эта политика, основанная на мнении правительства о том, что выпас наносит вред пастбищам, была поставлена под сомнение экологами в Китае и за рубежом, утверждая, что научные основы переселения кочевников сомнительны. Антропологические исследования созданных правительством центров переселения зафиксировали хроническую безработицу, алкоголизм и разрушение традиций тысячелетней давности. Правозащитники говорят, что многочисленные акции протеста скотоводов встречаются с жёсткими репрессиями со стороны сил безопасности.[56][57][58]
В докладе 2011 года Специальный докладчик Организации Объединённых Наций по праву на питание подверг критике политику переселения кочевников в Китае как чрезмерно принудительную и сказала, что она привела к «усилению нищеты, ухудшению состояния окружающей среды и социальному кризису».[59]
В 2017 году тибетским кочевникам, ранее вынужденным отказаться от традиционных пастбищ в рамках государственной схемы переселения в Цинхае, было приказано вернуться из-за новой политики, объявленной в 2016 году, чтобы власти могли использовать свои нынешние дома для развития в качестве туристических центров и жилья для государственных служащих. «После двух лет жизни в новых городах жители теперь вынуждены возвращаться на свои первоначальные пастбища без животных, которые являются основным источником средств к существованию в тибетских кочевых общинах».[60][61]
В 1949 году в Лхасе проживало от 300 до 400 китайцев-ханьцев.[62] В 1950 году город занимал менее трёх квадратных километров и насчитывал около 30 000 жителей; Дворец Потала и деревня Жёл под ним считались отдельными от города.[63][64] В 1953 году, согласно первой переписи населения, в Лхасе проживало около 30 000 жителей (включая 4000 нищих, но не включая 15 000 монахов).[65]
В 1992 году численность постоянного населения Лхасы составляла немногим менее 140 000 человек, включая 96 431 тибетцев, 40 387 китайцев-ханьцев и 2998 китайских мусульман и других. К этой цифре добавились 60 000-80 000 временных жителей, в основном тибетские паломники и торговцы.[66]
В 1989 году известный французский уголовный адвокат Робер Бадентер принял участие в эпизоде «Апострофы» (известная французская телевизионная программа, посвящённая правам человека) с Далай-ламой. Ссылаясь на исчезновение тибетской культуры, Бадентер использовал фразу «культурный геноцид».[67] В 1993 году Далай-лама использовал ту же фразу для описания разрушения тибетской культуры.[68] Во время беспорядков в Тибете в 2008 году он обвинил китайцев в культурном геноциде в их подавлении.[69]
В 2008 году Робер Барнетт, директор Программы тибетских исследований в Колумбийском университете, сказал, что пришло время снять обвинения в культурном геноциде: «Я думаю, что мы должны отвергнуть любое предположение, что китайцы злонамеренны или пытаются стереть с лица земли Тибет».[70] Барнетт выразил свои сомнения в обзоре New York Review of Books: «Почему, если тибетская культура в Тибете „быстро стирается из существования“, так много тибетцев в Тибете всё ещё появляются вести более энергичную культурную жизнь, имея более ста литературных журналов на тибетском языке, чем их коллеги из изгнания?».[71]