Осарсиф, Осарсеф (устар. Озарсиф; др.-греч. Ὀσαρσὴφ) — легендарный жрец Древнего Египта, упомянутый эллинистическим историком Манефоном в несохранившемся труде «История Египта», которого цитирует Иосиф Флавий в полемическом сочинении «О древности иудейского народа. Против Апиона».
В этой статье имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. |
Иосиф Флавий сообщает, смешивая в рассказе данные о XVIII и XIX династиях (Против Апиона. Кн. I. Гл. 26), что царь Аменофис (фараон Аменхотеп III, отец Эхнатона)[1][2] «подобно Гору, одному из своих царственных предшественников, пожелал созерцать богов». Его советник Аменофис, сын Пааписа (визирь Аменхотеп, сын Хапу)[3][4] «сказал ему, что он сможет созерцать богов, если полностью очистит страну от прокажённых и других нечистых» людей. Тогда царь велел собрать их по всему Египту и «приказал заключить их в каменоломни к востоку от Нила, чтобы те работали там наравне с прочими египетскими заключенными. Среди них, говорит он, было даже несколько ученых жрецов»[5].
Далее Иосиф, описывая какое-то религиозно-социальное нестроение в Египте, приводит выдержку из Манефона дословно (Против Апиона. Кн. I. Гл. 26)[5]:
«С тех пор как осквернённых отправили в каменоломни, прошло немало времени, и царь пожаловал им некогда оставленный пастухами город Аварис, чтобы у них было собственное пристанище и кров. Этот город по древнему преданию был посвящён Тифону. Придя туда, они получили возможность обособиться и избрали своим предводителем некого Осарсифа, жреца из Гелиополя, и дали клятву во всём подчиняться ему. Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне с царём Аменофисом. Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. <Ранее Иосиф, как и Птолемей Мендесский, называл этого царя Амосисом>. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков, где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход <…>. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, <…> приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. Своего пятилетнего сына Сетоса, называвшегося Рамессом по имени отца Рамсеса, он отправил к своему другу. А сам, с отборным египетским войском, <…> не стал вступать в сражение с шедшими навстречу врагами, поскольку ему пришла в голову мысль, что он идёт против воли богов, а повернул назад и возвратился в Мемфис. Взяв Аписа и других доставленных туда священных животных, он тотчас отправился в Эфиопию со всей своей свитой и войском, <…> А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покорённым населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они <…> не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причём сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил своё имя и стал называться Моисей».
Иосиф Флавий пишет своими словами далее[5]:
«Манефон между тем сообщает, что после этого Аменофис пришёл из Эфиопии с огромным войском, и сын его Рамесс, также во главе своего войска. Вместе они напали на пастухов и прокаженных, наголову разбили их и, многих из них умертвив на месте, остальных преследовали до сирийских пределов» (Против Апиона. Кн. I. Гл. 27). И также: «По словам Манефона, Аменофис через тринадцать лет (ибо столько лет суждено было ему пребывать в изгнании) пришел из Египта с огромным войском и, напав на пастухов и прокажённых, одержал победу в этом сражении, причем многих он умертвил на месте, а остальных преследовал до пределов Сирии» (Против Апиона. Кн. I. Гл. 28).
Исследователи (египтологи и богословы) оценивали сведения о «прокажённых и нечистых» и их предводителе по-разному — от полного отрицания, до полного доверия. Наиболее популярны три направления интерпретаций: память о Амарнском периоде, память о борьбе с гиксосами и античная антииудейская пропаганда.
В сочинении «О древности иудейского народа. Против Апиона» Иосиф Флавий борется с антииудейской полемикой. Он резко критикует как «вздорное и лживое» сообщение своего письменного источника о египетском происхождении Моисея и отождествлении его последователей с прокажёнными. Историю об иудеях как о больных, некогда изгнанных из Египта (но без упоминания Осарсифа), воспроизводили эллинистические историки и писатели: в I веке н. э. философ, историк и филолог Херемон Александрийский (Против Апиона. Кн. I. Гл. 33), историк Лисимах (относил события ко времени царя Бокхориса. Против Апиона. Кн. I. Гл. 34), а также историк и грамматик Апион (относил события к VIII до н. э. Против Апиона. Кн. II. 1-13), затем во II веке философ Цельс (Ориген. Против Цельса. I 23; III 5; IV 47). Сообщениям Лисимаха и Апиона в I веке н. э. следовал и римский историк Корнелий Тацит (История. V 3 sq.).
Акад. В. В. Струве изучал фрагменты Манефона о прокажённых в своих ранних работах[6][7]; в них он заключает, что рассказ о прокаженных является смешанным из различных эпизодов египетской истории: религиозной реформы Эхнатона, смуты перехода от XIX к XX дин. и ассирийским завоеванием Египта[8]. Позднее он сделал вывод о том, что сообщения полны «самых невероятных нелепостей» и являются позднейшими антииудаистскими вставками[9]. В дальнейшем В. В. Струве планировал доказать, что фрагменты о прокаженных являются вставкой написанной неким антииудаистским писателем[10]. Однако публикация труда «Манефон и его Время» прервалась на 2-й главе.
За фигурой Осарсифа египтологи пытались разглядеть туманные исторические воспоминания о 17-летнем правлении Эхнатона (вычеркнутого из официальных анналов), о вторжении в Египет гиксосов, либо о тираническом правлении визиря Ирсу. Египтолог Ян Ассман приходит к заключению, что Осарсиф — своего рода коллективная фигура, соединившая обрывки разрозненных исторических воспоминаний[11].
Зигмунд Фрейд отталкивался от истории об Осарсифе при написании трактата «Этот человек Моисей». В литературе также обращалось внимание на сходство имени Осарсифа с Иосифом, а также на то, что в рассказах и о том, и о другом видное место отводится сновидениям[12].
Историки И. А. Ладынин и А. А. Немировский в ряде статей выдвигают гипотезу о том, что «рассказ о прокаженных» является контаминацией исторических эпизодов амарнской реформы и смены XIX и XX дин. Египта[13][14][15][16].
Оракул горшечника — пророчество царю Аменофису о сокрушении власти «опоясанных» и будущем возрождении Египта.